|
Николай Гумилёв. |
 |
|
ОНА
Я знаю женщину: молчанье,
Усталость горькая от слов,
Живет в таинственном
мерцанье
Ее расширенных зрачков.
Ее душа открыта жадно
Лишь медной музыке стиха,
Пред жизнью дольней и
отрадной
Высокомерна и глуха.
Неслышный и неторопливый,
Так странно плавен шаг ее,
Назвать нельзя ее красивой,
Но в ней все счастие мое.
Когда я жажду своеволий
И смел и горд - я к ней иду
Учиться мудрой сладкой боли
В ее истоме и бреду.
Она светла в часы томлений
И держит молнии в руке,
И четки сны ее, как тени
На райском огненном песке.
|
Если скажу, что некрасивых женщин не бывает, наверно это
воспримется как банальность.
Но кстати сказать, истина всегда банальна.
Некрасивых женщин нет на самом деле. Как и нет некрасивых
цветов. Само словосочетание «некрасивый цветок» совершенно
абсурдно? Вот так и женщины. Среди есть яркие,
броские, есть те, которых с первого взгляда трудно запом-
нить, такие они вроде незаметные, ничем не привлекательные.
Но это только на первый взгляд. |
|
25 |
В каждой женщине непременно есть
какая-то изюминка. Природа может недодать ей чего-то, но
обделить совсем… Такого не бывает. У кого-то красивые
выразительные
брови, у кого-то прелестная родинка, может быть жест полон
очарования. В женщине всегда есть красота, нужно только
хотеть её видеть. Иной раз сама женщина не знает,
что именно в ней особенно привлекательно.
 |
Николай Тихонов. (1937
г.)
Я люблю тебя той - без причёски,
Без румян – перед ночи концом.
В чёрном блеске волос твоих жестких,
С побледневшим и строгим лицом.
Но, отняв свои руки и губы,
Ты уходишь, ты вечно в пути.
А ведь солнце не может на убыль
Как полночная встреча, идти.
Словно сон, что случайно вспугнули,
Ты уходишь, как сон, в глубину
Чужедальних мелькающих улиц,
За страною меняя страну.
Я дышал тобой в сумраке рыжем,
Что мучений любых горячей,
В раскалённых бульварах Парижа,
В синеве ленинградских ночей.
В крутизне закавказских нагорий,
В равнодушье московской зимы.
Я дышал этой сладостью горя,
До которого дожили мы.
Где ж ещё я тебя повстречаю,
Вновь увижу, как ты хороша?
Из какого ты мрака, отчаясь,
Улыбнёшся, почти не дыша?
В суету и суровость дневную,
Посреди роковых новостей,
Я не сетую, я не ревную, -
Ты - мой хлеб в этот голод страстей. |
 |
|